Звонок отцу

Немного отошла от премьеры фильма Серика Апрымова ''Звонок отцу''. Ещё пару недель рождались мысли-догадки. Что главный герой, например, не совсем жив. И звонок, возможно, с Того Света. Что это притча об инициации мужчин, где женщины, достигшие максимальных высот (по Апрымову) - дуры и проститутки по сравнению с самым последним пьяницей мужчиной и ушибленным головой мальчиком. Но когда та знает своё место, типа русская женщина, Катя, кажется, официантка или владелица придорожного кафе, которая сравнивает его, отца героя, алкоголика, с актёром, тот начинает раскрываться с другой стороны. В советское время он  шофёр-проходчик. Уважаемый человек. Мастер своего дела. Его рассказ-воспоминание сопровождается тут, как и в начале фильма, кадрами рукотворного кратера какого-то выработанного месторождения,  будто воплощением кругов рукотворного ''ада''. Имя младшего брата переводится Заместитель... Вообще, этот фильм и образ человека в начале и финале, предполагают просто мысли, внутренние размышления оного с помощью картинок, возникающих в голове и незаконченных, не развитых эпизодов, указывающих больше на перечень ритуалов. Ритуалов обряда Посвящения. И даже встреча с духом дома после ''священного кровопролития'' - очень изящная и акцентная сцена, утверждает, что это не просто жизнеописание. Да и смерть старшего брата, как жертвоприношение рода, почему, возможно, и появится Заместитель... Сменилась мать, женщина, но это и не важно. Род жив, если есть мужчины. А пафос фильма в том, что в бытийном повествовании он показывает присутствие и правоту сокральных традиций, критикуя людей, переворачивающих всё с ног на голову. Но не смотря на то, что всё перевёрнуто здесь, на Земле, высшие законы неизменно действуют. Изяшество, эксперимент о котором заявил автор, в отказе от сложностей во всём. В декорациях, в актёрах, в объектах, в деньгах. Короче, стиль неприглаженный - проще простого, на фоне которого он пытается доказать существование сокрального. А в чём оно? Повторяю. В обряде инициации, происходящим стэп бай стэп, от эпизода к эпизоду, вырванными из единого, бытийного времени, но последовательных в размышлениях главного героя, чьи недвижные глаза, обрамляют фильм, ритуал за ритуалом. Каждый эпизод - ритуал в обряде посвящения мальчиков, уходящих со старшими страшными мужчинами в некое страшное пространство, удалённое от людей и главное, от женщин. Здесь, отец и дух брата инициируют его в доме-''пещере''на отшибе аула. Даже эпизод отца с ружьём, ночью, чуть не подстрелившим пацана - один из них. Возможно, Серик, как не испытавший подобной традиции во всей древней полноте, наблюдая за жизнью, восстанавливает её. Из фильма в фильм. Он говорит, что увидел случайно, проезжая мимо, эту местность, а потом решил оттолкнувшись от нее, снять фильм. И именно это является настоящим экспериментом. Эксперементом с профессией! Оттолкнуться от обратного. Не от события. Не от характера. Не от конфликта и чего-то главного. А от места. Где принцип обратной перспективы, автоматом отбрасывает или возводит к сокральному. Где деньги уходят на задний план. Они минимальны. И свои. Не потому что негде взять. А не вписываются... Фильм понятен на всех уровнях. Каждому по своему. Мастерство не пропьёшь. Он, фильм, очевидно, выше всего, что показывают в кинотеатрах. Потому что, вопреки добровольным ограничениям, является -таки искусством. А автор - передовым проходчиком невидимых, неприглядных, но таких богатых ''залежных пластов''.