«Место на серой треуголке». Версия четвертая: Асия Байгожина
Перефразируя философа, можно сказать: «Настоящее кино начинается там, где кончится жизнь». Фильм Ермека Шинарбаева «Место на серой треуголке» тому, на мой взгляд, подтверждение. Картина не вызывает никаких эмоций, хотя предмет и тема – опыт самоопределения и взросления души – более чем актуальны. Герой выясняет отношения с девушкой, миром, самим собой. Слезы, драка, стихи и попытка самоубийства – весь набор наших реалий есть в этом фильме. Нет иного – привычного реального отображения самой жизни. Изгнав адекватные реакции, не пережевывая жвачку повседневности, мы получаем чудесную возможность смотреть – невозмутимо и понимать – объективно. Мы не сопереживаем, не отождествляем себя с экранными героями, не сочувствуем и не воспринимаем их, как реальных людей (хотя рецидивы есть, но режиссер пытается избежать ловушки). И в ответ нам дается понимание не как условный рефлекс и механический отклик, а очищенное, рафинированное и – внечеловеческое. То, что зовется эстетическим удовольствием. Избавляясь от пут реальности, Шинарбаев расширяет сферу кино, его воля к стилю, от картины к картине крепнущая, - вызывает уважение, и у меня лично – восхищение. Поскольку путь, избранный им, предполагает и равнодушие к собственно его оценке.
Игра, в которую играет Шинарбаев, захватывающая. Знаки и символы вещей заменяют их природу. Мало того, что они – плод воображения и фантазии, они – суть продолжение иных фантомов. Сцены, тексты, музыка в фильме – это еще и прямое цитирование, тафтологизация, отсылка к другим источникам. Выдуманный мир имеет реальные корни в другом выдуманном мире. Одна из сцен разворачивается под фонограмму фильма «Познавая белый свет». Так рождается «Тлён, Укбар, orbis tertius». (Это, кстати, парадоксальным образом роднит картину Шинарбаева с картиной Дарежана Омирбаева «Кайрат»). Жажда инобытия – таков смысл этого фильма для меня. Чем ирреальнее, тем серьезнее и убедительнее. Хотя повседневный и настоящий мир, приспосабливающийся ко всему, подминает под себя фантазию режиссера, выдавая свое невольное присутствие. Но странным образом именно действительность и правда факта обнаруживают здесь свою несостоятельность и неуместность. Соблазн житейского, натурального, полагаю, неволен. Именно он искажает замысел. А замысел, повторяю, чудесен – победа духа над материей. Своего рода антиутопия. Неисчерпаемая и бесконечная игра, безумно увлекающая и захватывающая, в которой главное – отрыв от реальности. Режиссеру, похоже, эта игра удается. Иное дело – что приносится ей в жертву? Но это тема иного разговора, подробного и детального.
Асия Байгожина
Материал взят из журнала «Азия кино». Выпуск: февраль 1993 года
Нет комментариев, оставьте первый
, чтобы оставить комментарий