Азиз Бейшеналиев: «Ребята, а само кино где?»

21 Июля, 2017
Brod.kz
4 843
0

Осенью этого года я впервые посетила спектакль в театре «ARTиШОК». Я была очарована атмосферой храма Мельпомены. Среди артистов, задействованных в постановке, был Азиз Бейшеналиев, известный теперь уже казахстанский актёр, для которого это был первый опыт участия в театральной постановке. В этот день мне захотелось познакомиться с ним, поговорить о творчестве. И вот, спустя время я слушаю, как Азиз с упоением рассказывает о работе в театре и озвучивает проблемы современного казахстанского кино.

- Спектакль «Уят» - это первый опыт сотрудничества с казахстанскими театрами?

- Это первый подобный опыт в работы в моей жизни не только с казахстанскими, а вообще с драматическими театрами.

- Вы планируете сотрудничать с другими театрами?

- Пока меня еще никуда не приглашали. Я осторожно об этом говорю, так как помню, что приглашение от «ARTиШОКа» тоже было для меня совершенно неожиданным.

- Как Вас пригласили?

- Мы были знакомы с Анастасией Тарасовой, но только заочно, как друзья в Facebook. В реальной жизни пару раз пересекались, здоровались. Вдруг в августе прошлого года она пишет мне и спрашивает, интересно ли мне принять участие в их новой постановке. Я, представляя, что такое «ARTиШОК», сказал Насте, что вопрос стоит иначе: «Интересно ли будет им самим со мной работать, зная, что я абсолютно не театральный актер и раньше не работал на подмостках?» Но потом мы переговорили с режиссером Галиной Пьяновой, она меня вдохновила, и я решил рискнуть.

_{Кадр из фильма «Мустафа Шокай»}

- Какая принципиальная разница между работой в театре и кино?

- В кино всё можно переделать. Если дубль не удался, то есть первый, второй, двадцатый. В театре это невозможно, потому что зритель сидит перед тобой. Спектакль, в котором я играю, предлагает взаимодействие с публикой - правда, довольно опосредованное. Наша сцена в театре превращается в телевизионную студию, а зрители в зале, которые во время спектакля огорожены от нас «прозрачной четвертой» стеной, превращаются в аудиторию этой телестудии. Взаимодействие с ними есть, но без интерактива, мы никого не выводим на сцену, сами тоже в зал не идем, но апеллируем к людям. Но в любом случае есть ли взаимодействие со зрителем или его нет, интерактивное оно или пассивное - это неважно; главное - на театральной сцене невозможно ничего переделать, потому что сидит зритель, ты действуешь прямо перед ним, и поэтому пишешь сочинение сразу в чистовик.

- Это основной нюанс работы в театре?

- Главный, но не единственный, конечно. При работе над фильмом тоже присутствуют «зрители» на площадке, потому что вся киногруппа смотрит, что ты делаешь в данный момент, интересно это или нет. Но ты всегда знаешь, если что-то не получилось, споткнулся, не в настроении, не справился или камеру заело, то всегда можно переделать. И это нормально, может, неприятно, но это часть рабочего процесса. В театре этого не переделаешь, не скажешь зрителям: «Извините, я сейчас ошибся. Давайте, я снова зайду, как будто этого не было». А что до «зрителей» на съемках, помимо членов группы, присутствует внимание посторонних людей, съёмки иногда бывают прямо в городе на улице. Прохожие ходят, останавливаются, наблюдают. Если имеются хороший продюсер и бюджет, то существует оцепление. Стоит полиция и никого не подпускает, но это бывает не часто. С хорошим бюджетом у нас в последнее время бывают проблемы.

_{Сцена со спектакля «Уят»}

- В сериалах? В полном метре дела обстоят лучше?

- В сериалах бюджеты еще меньше, чем в полном метре. Это видно даже по уровню картинки на экране и качеству.

- Как считаете, какие проблемы возникают у полных метров в Казахстане, не считая бюджетов?

- Проблемы разные. Но основная проблема – в количестве посетителей кинотеатров. Точнее, на сколько зрителей рассчитывает продюсер. В Казахстане кинопроизводителю особенно приходится думать о том, какое количество людей привлечет фильм; людей, которые пойдут в кино, приобретут билеты и таким образом вернут хотя бы часть потраченного на картину бюджета. В нашей стране официально живут 18 миллионов человек. Даже если предположить, что они все купят билеты, что, конечно, маловероятно, то это наш потолок.

- А если выходить на рынок ближнего зарубежья?

- Например, в Кыргызстане много зрителей, но там народ живет бедно. Люди не могут с такой легкостью потратить деньги на билеты, как в Казахстане. Потенциальных зрителей, которые смогут купить билеты и возместить затраты продюсеров, в этой стране мало. В России никому не нужно наше кино. Я прекрасно помню, как лет десять назад у местных кинопроизводителей была мысль, что если они будут приглашать в фильм российскую звезду, то этому проекту обеспечен прокат в России. Но ничего подобного. У прокатчиков своя логика. Они не будут пускать на внутренний рынок иностранное кино, чтобы потом делиться половиной своего дохода с производителями других стран. Если это не американские, в крайнем случае, не французские фильмы. Прокатчики знают, что местные зрители пойдут, в худшем случае, на киноленты российского производства. Казахстанское кино никому там не сдалось.

Кадр из фильма «Мустафа Шокай»

- Вы поддерживаете молодых режиссёров – работали с Тураром Давильбековым и Айгуль Аксамбиевой. Вы получали гонорар или участвовали в проектах на добровольных началах?

- Помогать молодым, начинающим и талантливым – дело святое.

Я вспоминаю времена своей социалистической юности, когда в университете был предмет «История КПСС». На втором курсе, а в то время шла полным ходом горбачевская перестройка, этот предмет переименовали в «Социально-политическую историю ХХ века». У нас появился новый преподаватель, рассказавший нам, что советские политологи называли советский политический строй системой социалистических взаимоотношений, а капиталистические политологи были более точны: наш строй они называли системой личных взаимоотношений. И здесь я грешен, могу сказать, что одним из критериев отбора при работе с начинающими режиссерами, дебютантами либо даже со студентами для меня является личное к ним отношение. Айгуль Аксамбиеву я знаю больше десяти лет. Она - мой хороший друг, человек, в которого я верю как в профессионала. И если Айгуль хочет снять после коммерческого сериала «Айжан» авторское кино «Глина-Любовь», я считаю честью для себя помочь ей, не упираясь рогом в вопрос гонорара. Что касается фильма «Быстрее себя» Турара Давильбекова, то Турар - мой близкий друг, один из молодых киношников, в которого я тоже верю. Он очень похож на меня, мы с ним даже мечтаем сыграть в одном фильме либо братьев, либо одного персонажа в разном возрасте. А его одногруппница Настя Старчикова - невероятно талантливая девушка, для меня трудиться в ее дипломной работе было огромным удовольствием.

Я, конечно, иронизирую по поводу личных отношений. Если мне не нравится сценарий, не цепляет, и у меня не возникает мысль, что за это берется талантливый человек, которому нужно помочь, я не пойду работать.

Кадр из фильма «Прыжок Афалины»

- Авторское кино, которое презентуется на кинофестивалях, обречено на отсутствие коммерческого успеха?

- Авторские фильмы обречены на отсутствие коммерческого успеха по определению. Конечно, с течением времени фильм может отбить затраченные на него деньги, но для этого должен пройти не один десяток лет. Фильмы Тарковского на сегодняшний день уже давно окупили средства, потраченные на их производство. Но сколько лет прошло. Я понимаю, что наши современные продюсеры, как нормальные кинобизнесмены, хотят заработать при жизни, а не после смерти.

- Посещаете ли Вы местные кинофестивали, или они уже превращаются в эдакий междусобойчик, где каждый год собираются одни и те же люди?

- У меня актерское мышление, тусовочное. Я расцениваю фестивали как профессиональные праздники, куда можно прийти, себя показать и друзей повидать. Для кинопромышленников фестиваль - это серьезная работа. Хотя, в наших условиях фестивали, как мне представляется при взгляде с моего шестка, производят впечатление местечкового рынка. Несколько лет назад были серьёзные надежды на возрождение казахского кино, на совместные проекты, до того настроения были упадочнические, а сейчас вообще непонятно, чего дальше ждать. У меня иногда складывается впечатление, что все выдохлись и делают фестивали по инерции. Совсем не делать - уят, надо как-то продолжать. Ребята, а само кино где? Я не хочу сказать, что его нет, но удельный вес хорошего кино очень мал в общем потоке.

- Вы были одним из тех людей, кто верил в фестивали?

- Да, был.

Сцена со спектакля «Уят»

- Вы выдохлись?

- Кино, с тех пор как я только начал им заниматься, напоминает мне нахождение на войне, в смысле взаимоотношений между людьми. Есть те, которые в окопах, в поле, мерзнут, мокнут, голодают, глотают пыль и терпят жару - это группа. Есть штабисты среднего и высшего звена. Даже генералы-продюсеры есть боевые, которые бегают с нами по площадке, и есть штабные, сидящие на студии и никогда не появляющиеся на площадке, они занимаются деньгами. Наполеон сказал, что для успешного ведения войны нужны в первую очередь три вещи - это деньги, деньги и деньги. Хорошая организация и нормальные деньги требуются для того, чтобы снять качественное кино. Нынешняя экономическая ситуация сильно отличается даже от той, которая была два года назад. Никто не говорит, что тогда не было коррупции, но в то время и деньги были другие. Какие деньги - такие мечты и надежды.

- Какие у Вас планы на год?

- Мы, актеры, работаем чемоданами - куда поставили там и стоим. Все приглашения ограничиваются вопросами о планах на ближайшие месяцы. Только в этом сезоне, начиная с весны, несколько групп говорят, что скоро начнут съёмки. На мой вопрос о КПП они отмалчиваются. Какие уж планы – сидишь на телефоне, живешь на низком старте. Начинаешь к этому привыкать – это нормальное состояние.

Кадр из фильма «Мустафа Шокай»

Буквально на днях стартуют съемки под руководством молодого режиссера Олжаса Ахметова по роскошному сценарию Дарына Тохтарова. Черная криминальная комедия «Не-дели-мое» в духе Тарантино – такого в казахском кино еще не было, меня сценарий просто восхитил. Кроме того, надеюсь, что скоро начнется другая работа с продюсером Муратом Танирбергеном по его совершенно потрясающему и интересному проекту. Лично для себя я определил его жанр как постмодернистский тенгри-вестерн. Что называется, держу кулачки. Если же говорить о перспективах не только актерской работы в кино, то, во-первых, в соавторстве с Каримом Кадырбаевым пишем сценарий фильма, который можно отнести к жанру социальной драмы, наверное. Пишем на конкретных актеров, для которых, надеюсь, это окажется приятным сюрпризом. Говорить с ними пока не торопимся, хотелось бы представить им сразу готовый сценарий, но с Ерденом Телемисовым разговор уже был, он отнесся к этой идее и к описанию его персонажа с радостью, что приятно, по-моему, Ерден такого еще не играл.

А во-вторых, осенью я ожидаю начала работы в независимом театральном проекте из трех спектаклей совместного казахстанско-французско-израильского производства. Надеюсь, ничего не сорвется.

Благодарим Азиза Бейшеналиева за интервью!

Беседовала Айдана Жанадилова